В начале года Третьяковская галерея при поддержке Сбербанка провела грантовый конкурс, направленный на развитие просветительской деятельности музея. Одним из победителей конкурса стал проект «Пейзаж в переработке», объединивший экологию и изобразительное искусство. Проект инициирован региональной общественной молодежной экологической организацией «Интерра» совместно с проектным объединением URA (г. Красноярск). Новый проект, который показывают в Третьяковке на Крымском Валу, приурочен к Году экологии в России. Его молодые участники «перерабатывают» известные пейзажи из коллекции Третьяковской галереи в контексте проблем современной экологии. Об экологии, искусстве, архитектуре и дизайне рассказывает Диана Мачулина, известная московская художница и арт-критик.
Диана Мачулина, художник, арт-критик. Фото: Рауль Скрылев.Диана, выбор участников был кураторским выбором?
Да, выставка была задумана не слишком давно, в апреле этого года и приурочена к Году экологии в России. Художников пригласили кураторы Луиз Морин и Ирина Уланова. Я гадала о двух противоположностях – хватит ли нам всем места, и наоборот – не окажутся слишком маленькими и потерянными работы в пространстве. Внутренний двор Новой Третьяковки после того, как в нём смонтировали объекты, уже не кажется таким большим, но модернистский характер здания проявился гораздо ярче – после западных музеев современного искусства, похожих по духу архитектуры, с их продолжением экспозиции вовне все время хотелось и у нас увидеть этот выход на улицу.
На фото: кураторы выставки Луиз Морин и Ирина УлановаКак художники выбирали, с кем рифмоваться?
Участники сами искали себе «пару» среди классиков русского искусства ХХ века, и нашли Сергея Герасимова, Мартироса Сарьяна, Алексея Грицая, Валентина Сидорова, Николая Купреянова, Владимира Стожарова, Антонину Софронову, Татьяну Маврину, Илью Кабакова, Ивана Чуйкова, Игоря Шелковского и т. д. Главная линия проекта — пластическое переосмысление пейзажей из коллекции ГТГ в контексте проблем современной экологии. Откликаясь на их идеи, художники показывали современную ситуацию. Использовали в качестве художественных материалов «вторсырье» - пластиковые пакеты и бутылки, старую мебель; строительные материалы; я выбрала создание из нового материала, но подлежащего перемещению в место, где он может быть использован вторично.
На фото: работа Дианы МачулинойДиана, расскажите о своём объекте.
Моя инсталляция называется «Pop-up архитектура для тех, кто нуждается». Материал, техника: ткань, пластик, воздух, электрический мотор. Объект рифмуется с церквями Татьяны Мавриной («Загорск. Голубые киоски», 1962). У Мавриной церкви похожи на чудесные, огромные цветы, наполненные воздухом и готовые вознестись. Церковь – популярный элемент классического русского пейзажа. Мои объекты - надувные. Меня вдохновляет пластика Мавриной, её сказочные, детские образы. Татьяна Маврина много занималась книжной иллюстрацией, и церкви она очень любила. Понятно, что это была подцензурная в советское время тема, поэтому переводила её Татьяна Маврина в область сказки. Вторая часть инсталляции представлена кормушками для птиц. Соседство церкви и птиц у Татьяны Мавриной напоминает мне о святом Франциске Ассизском, читавшем пернатым свои проповеди… Кормушки продолжают идею большого объекта, только здесь пища не духовная, а вполне реальная - добрые семена. Святой Франциск полагал, что у животных есть душа, и, предвосхитив экологическое мышление, распространял и на них любовь к ближнему.
На фото: работа Дианы МачулинойСобственно, идея такого перемещаемого храма принадлежит Русской православной церкви, думающей о верующих, живущих в труднодоступных местах, или об армии, солдатах, у которых на фронте церкви нет. Туда такие объекты можно сбрасывать прямо с парашюта. Мне показалось, что эту идею можно реализовать в таком сказочном виде. У Татьяны Мавриной в её акварелях на церквях нет крестов, по известной причине. На куполах Загорска она видела «Золотого петушка» пушкинского. И я сделала птичку на куполе вместо креста. Моя идея смыкается и с чувством Мавриной, и с проектом РПЦ - Золотой петушок, и есть оборонный дивайс, который должен предупреждать, откуда идёт враг. Есть в объекте и электрический моторчик, который производит чудесное действие. То есть, большой объект самопроизвольно, «вдруг», исчезает и возникает, как чудо для прихожан выставки.
На фото: работа Дианы МачулинойДиана, ваш объект абсолютно архитектурный, ваше отношение к современной архитектуре?
Если говорить об архитектуре, хочется пересказать диалог с гостьей выставки, молодым реставратором и художником. Своим мнением о моей работе она вернула меня к давнему моему удивлению о том, что церковь для архитектора является уникальным шансом работать на чистую и возвышенную идею. Когда не нужно думать о ежедневных нуждах типа канализации и места установки кондиционера для жильцов или работников офисов. Когда вместо проблем инсоляции встаёт вопрос озарения. Когда надо не удовлетворить нужды большинства, а дать каждому впечатление. Этот шанс, использованный на Западе и в Азии, где инженерная наука и передовые технологии весь ХХ-й век работают и для церкви, являя совместное преображение – а у нас его игнорируют. А, как и сказала моя собеседница, церковь должна быть живой, как жизнь, вбирать в себя настоящее. Гостья выставки была бы рада таким, возникающим как чудо, сказочным церквям, которые могли бы быть и другого масштаба, и конфигурации, но дивно-необычными. Но я вижу, что предпочитаемая консервативная форма бетонного муляжа прошлого обоснована как идейно, так и практически. Хипповая-бессеребренническая мысль о том, что можно не присоединить к собственности стены и землю, не «иметь», а летать и нести весть - невыгодна.
На фото: работа Алексея МартинсаА что можете сказать о современном дизайне?
В плане линии дизайна и архитектуры показательной является работа Алексея Мартинса «Реинкарнация». Используя старую древесину, художник реконструирует лесной ландшафт из картины Алексея Грицая «Подснежники. Осинник» (1957). Сам Алексей манифестирует, что «работая с феноменом памяти, что современный пейзаж не может быть не переработанным, он всегда руинированный, вторичный, воссозданный». В его пейзаже с деревянными колоннами и собачкой-шакалом, дерево выглядит как найденное, бросовое. Но на самом деле, это популярный у дизайнеров, модный и достаточно дорогой материал – специально собранные и обработанные старые доски. Это проявление «экологичности» как тренда – когда естественность становится товаром.
На фото: работа Дмитрия БулныгинаПроблема экологии нынче дико актуальна…
В советское время полиэтилен был большой редкостью. Мы помним и про сбор бутылок, и про полиэтиленовые пакеты, которые не выбрасывались. В чём-то проблема дефицита оборачивалась экологической пользой. В проекте «Пейзаж в переработке» полиэтилен и синтетика как материалы преобладают. Вред, нанесенный природе, – чудовищен. У Дмитрия Булныгина в его объекте «На лужке. Ремейк» (посвящение пасторали Валентина Сидорова, 1968) из пластиковых бутылок сделаны стога, небо выложено голубыми бахилами и белыми пакетами, трава из плащей-дождевиков, целлофановая одежда у мальчишек, а вместо книги, которую они читают – тоже пакет. Получившийся условный пейзаж, кислотный, без нюансов – настоящий апокалипсис. Проект был посвящён пейзажу, но он бывает и урбанистическим, и индустриальным, и бесчеловечным из-за людей. Мы теряем относительно нетронутую природу, прошлое, и вместе с ним – прекрасные виды на будущее…
