Дмитрий и Елена Каварга.

Опыт зависания

Дмитрий и Елена Каварга, художники, работающие в области технологичного искусства. Наиболее значительные работы текущих лет основаны на синтезе искусства и технологий. Их интерактивные кинетические sci-art объекты созданы в сотрудничестве с учёными, программистами, инженерами.

 Дима, Лена, вы создали обитаемый объект, настоящее архитектурное сооружение, в чём его особенность?

 Настолько крупный объект, да ещё провозглашённый обитаемым, нам выпало создавать впервые, хотя мы работаем вместе очень давно. Его концепция проста, это скульптура, мутирующая в нечто большее, во что-то ландшафтно-архитектурное. В неё можно забраться,чтобы посидеть или полежать, ощущая себя в существе с расплывчатым определением. Такой, своеобразный телесный опыт зависания, оторванности от земной тверди и социальной суеты.

 Почему именно Николо – Ленивец? Как выбирали место?

 Нас пригласили погостить в Николу устроители феста Юля Бычкова и Антон Кочуркин, благодаря чему мы впервые там очутились. Трогали руками много раз виденные в интернете сооружения Полисского, залезали на самые высокие из них, вдыхали все нюансы атмосферы и проникали в диковинные извилины ландшафта. Этап прицеливания и выбор места для нашего будущего объекта длился без малого два года, и всё это время мы испытывали интенсивный трепет, периодически захлёстывающий сознание паническими атаками. Воображение конструировало картины полного провала, и картины эти не единожды материализовывались. Каждая фаза выращивания «Обитаемого Вещества» сталкивала нас с новой проблемой, сквозь которую приходилось продираться наугад и в темпе. Весь процесс выращивания потребовал четыре месяца, и если бы не день открытия фестиваля, он тянулся бы, наверное, ещё столько же. Собственно, уже во время феста мы ещё заделывали швы.

 Расскажите о процессе, я знаю, это, как всегда, захватывающая история…

 Ну что ж, весна и лето выдались своенравными, обильными на влагу и температурные перепады. Для работы с полимерами под открытым небом на газонах нашего каваргахолла это плохо, поскольку полимеризация композита нуждается в сухом тепле. Вместо этого нам давали всепроникающую сырость и бесконечную, лютую прохладу... Стеклоткань высасывала из воздуха влагу и, будучи пропитанной смолой, слоилась и отвисала под собственной тяжестью. Ветер часто предательски сметал плёночный навес, и струи воды сочились сквозь свежий ещё мягкий полимер. С точки зрения технологии это не просто катастрофа, такие ситуации описывают только матом.

Но ливни сменяла влажная жара и во время монтажа та самая заделка швов внутри объекта превратилась для нас в неистовый мазохизм… Чтобы сделать это во внутреннем сферическом пространстве скульптуры без противогаза, пришлось обернуться аквалангистом, втягивающим свежий воздух снаружи ртом через трёхметровый пластиковый шланг от электрической проводки. Описывать теперь эту «шланговую терапию» не более чем забавно, но когда мечешься по полям Николо-Ленивца, осенённый гениальной идеей дышать через трубку и подходящий шланг чудесным образом находится, то испытываешь настоящую эйфорию.

Впрочем, месяцем ранее, когда внутреннее пространство скульптуры, только что покрытое смолой, вспыхнуло от сварочной искры, пришлось буквально трепетать в приступе адреналина. Сидя на самом её верху и подваривая к каркасу кусок арматуры, я вдруг осознал, что с трудом различаю свариваемый участок. Снял шлем и оказался в ожившей картине Босха, на спине адской сущности, объятой чёрным огненным смрадом. Горела свежая смола площадью 5 квадратных метров. Большой фрагмент уже готового тела скульптуры оплавлялся, стекая вниз по оголившимся структурам стального скелета. Повезло, что это был пол, а не потолок и рядом лежали большие куски стеклоткани. Я просто закидал ими пламя и залил водой. Или вспомнить, к примеру, демонтаж объекта и его подготовку для перевозки вНиколо-Ленивец. Архстояние прислало нам на подмогу трёх волонтёров и казалось, что это толпа здоровых парней. Однако, скульптура приращивалась поступательно, начиная с основания, и вес каждой части едва поддавался вычислению. Мы обвязали самый верхний фрагмент верёвкой, установили металлические полозья и отвинтили крепёжные болты… Всё произошло молниеносно – фрагмент устремился вниз двухсоткилограммовой лавиной и можно было даже не пытаться его удерживать, а просто отойти и смотреть как нижнее ребро со страшным сочным хрустом разможжит лежащее на земле яблоко. Но волонтёры героически старались держать и каким-то действительно чудом голова одного из них, молниеносно отодвинутая другим, едва не оказалась на месте яблока…

 И ещё несколько слов о вашей концепции. Вы ведь работаете в области технологического искусства, каков был путь к «Обитаемому веществу»?

 Всё развивалось во времени планомерно. Ещё десять лет назад мы задумались над препарированием собственных скульптур. Это был, такой исследовательский порыв, желание узнать, что же там, внутри собственного искусства, каковы мотивации и последствия их воплощений. Начали с самого прямого, с внедрения в них аудиоустройств, транслирующих звуки анатомического вскрытия из морга. Следующим шагом стал поэтический вечер, на котором не видящая самих живых поэтов публика, созерцала их голоса, доносящиеся изнутри расставленных по галерее скульптур. Затем мы сделали ещё шаг – вживили в тела скульптур приборы биологической обратной связи. Контактирующие с ними люди, таким образом, оказывались в ситуации психофизиологического контакта с объектами искусства, причём в реальном времени. Произошло довольно будоражащее творческое воображение взаимопроникновение сознания зрителя как «места действия», объекта искусства как материализации мыслительной конструкции художника и, собственно, самого автора, как уже «наблюдателя»… После приборов мы внедрили в оболочки скульптур роботизированные механизмы, отзывающиеся на мыслительную и эмоциональную активность контактирующего с ними человека. Это тоже очень интересный опыт, но побочный эффект в виде излишней атрактивности заставил нас слегка отступить. Ещё позже задвигались и поползли по залам уже сами скульптуры, причём некоторые вели себя весьма своенравно и даже одиозно. Одним словом, дорогу к «Обитаемому веществу» не назвать короткой, и всё же прежде чем запускать туда человека, был проведён опыт на животных. Мы создали серию обитаемых ковчегов для птиц и собак, один из которых заселили дрозды парка Сколково. Несмотря на многочисленный, звучащий со всех сторон, скепсис, они свили там здоровенное гнездо.

 Человек впервые «поселился» в вашем объекте?

 Да, произошло знаменательное событие, летом 2016-го внутрь скульптуры ступила нога человека. Если верить статистике Архстояния, то за три дня феста ног туда ступило порядка семи тысяч! При всей абстрактности и эфемерности замысла, это трёхтонная разборная конструкция, которая состоит из восьми частей и стального постамента. На её каркас ушёл километр арматуры. Само тело «Вещества» потребовало 200 квадратных метров твёрдого пластика и около тонны полиэфирной смолы и стеклоткани. Перевозился объект в тринадцатиметровой фуре, забитой под завязку, а монтировался на месте краном-двадцатитонником, который увяз в Николо-Ленивецких болотистых грязях, в результате чего экстремальный монтаж затянулся до рассвета. Встала скульптура фактически на болоте. Место очень красивое, в окружении камыша и сосен, в непосредственной близости от обители бобров. Причём бобры оказались не так просты, и их магия вызвала невиданный ливень как раз в дни монтажа. Все твёрдые земли разверзлись. Поколенный и выше, поток грязевой жижи устремился со всех близстоящих холмов в то самое наше болото, прямо к нам.

 Как объект «живет» сейчас?

 Теперь объект свыкается со средой, его фундамент уже подёрнулся травами и мхами, а внутренности - первой паутиной. Сам по себе материал, из которого он изготовлен, ядовит лишь какое-то время, пока из полиэфирной смолы испаряется стирол. Это займёт ещё пару месяцев, но той жгучей вони, что ощущали посетители фестиваля, давно нет и в помине. Да, первые залетевшие внутрь слепни падали замертво, но этого не происходило с посетителями, хотя ропот недовольства был вполне явственен. Вообще же, все композитные материалы, которые мы использовали, высочайшего качества. Им не страшны ни ливни, ни бобры, ни солнечные лучи, что архиважно для местной ситуации.

 Кто был вашими партнёрами? И что можно говорить об этом процессе?

 Партнёрами нашего проекта выступили две крупные компании Дугалак и OwensCorning. Они любезно предоставили для его осуществления несколько видов великолепной, «специально сваренной» для нас смолы и разнообразнейшей стеклоткани. Надо сказать, что работая с полимерами уже 15 лет, мы периодически пытались наладить что-то вроде сотрудничества с производителями или дилерами материалов, но давно разочаровались в этой затее. Как нам всегда казалось очевидным, в подобном взаимодействии таятся огромные плюсы для всех. Художник постоянно ищет материалы для новых замыслов, а подчас сами материалы эти идеи генерируют, подстёгивая и сдвигая творческое воображение. Особенно полезно оказаться на производстве, общаться с технологами, иметь доступ к полуфабрикатам и браку, участвовать в экспериментах. Производитель таких материалов, как нам опять же казалось, заинтересован в многочисленных упоминаниях своего бренда на выставках и в публикациях, шлейф которых тянется за художником непрерывной чередой. К тому же, современное искусство, особенно его технологический сегмент, это прекрасный полигон для самых неожиданных опытов и инновационных разработок, нестандартных решений и применений. Результат можно использовать, скажем, в качестве имиджевой рекламы на тех же специализированных выставках, сайтах, статьях и т.д. На западе это обычная практика, но не у нас. И вот, чудо всё же произошло – впервые за долгие годы судьба свела нас с учредителем компании ДугалакЗораном Павловичем и коммерческим директором OwensCorning Максимом Кудрявцевым. Если быть точным, то в роли судьбоносного связующего звена выступил третий человек из мира композитных технологий и производств Денис Кормановский, благодаря дружескому порыву и дипломатии которого всё и произошло столь замечательным образом. Завязалось общение, наметились планы.Пусть ситуация исключительная и подтверждающая сложившееся правило, но теперь я знаю, что сотрудничество возможно и надеюсь на его развитие.

 Дима, Лена, я знаю, что вы создаёте собственный дом, который будет всё тем же замечательным примером синтеза искусства и технологий, когда позовёте на новоселье?

 Действительно, проект обитаемых скульптур развивается дальше, и сейчас мы превращаем свой дом-мастерскую Каваргахолл в гигантскую саморазрастающуюся скульптуру, в гибридное формообразование без чётких границ, без начала и конца, без чертежа и времени завершения. Едва ли имеет смысл фантазировать о новоселье, тут скорее смена фаз обитания... В общем, шаги внутрь собственного искусства ускоряются, и близится день, когда мы помашем всем ручкой, удаляясь в него навсегда…