Cергей Шеховцов.

Новая антиутопия

Cергей Шеховцов по прозвищу «Поролон», знаменитый российский скульптор, дизайнер

 Сергей, немного истории об этом проекте не повредит нашим читателям. Расскажешь?

 История эта давняя, потому как для каждого художника музей – Мекка и Медина, куда он вечно стремится. Соответственно, вся жизнь художника, вся карьера его посвящена такому странному феномену, как «попадание в музей». Но, по большому счету, абсолютное большинство художников так и остаются навсегда вне Гугенхайма, вне Бильбао и Нью-Йорка, вне всех этих топовых музеев, всегда остаются частью фавелы. Это, во-первых.

Во-вторых, а что такое современный музей? Для кого он? Для зрителя? Для художника? Это очень важный вопрос, на который нет однозначного ответа. В самом деле, разве не странно, что практически во всех мировых столицах эти пафосные архитектурные построенные, как правило, всемирно известными звездами, наполнены, на неискушенный взгляд, просто мусором, найденным на помойке? Заходишь, например, в Риме в музей Современного искусства, спроектированный Захой Хадид, и видишь внутри странные инсталляции из картонных коробок, жести, досок, кусков пластика, упаковок для яиц... Я специально делал свои «музеи» именно из таких материалов. Мой проект - размышление о человеке, о художнике и зрителе, о том, что ожидает этот союз в будущем. Проект направлен внутрь искусства. Я хочу говорить об искусстве, о том, какое мы сейчас переживаем время и что же будет с нами дальше…

Соответственно, вывод получается не очень радужный, но и не катастрофичный, не «фильм-катастрофа», скорее, «антиутопия», снимающая депрессию. Немножко иронично сделано, но я считаю, что человек должен именно так относиться и к социуму, и к себе. Музеи, они живут, они не мертвы, как кому-то может казаться, хотя и зарастают травой, и стены трескаются, и штукатурка осыпается. Но искусство, всё-таки сильнее, чем музеи. Мы привыкли, что художник, всегда - раб системы, он подчинен музею, он подчинен куратору, а у меня – всё наоборот. Такой очень странный вывод получается…

 Серёжа, современный художник, он ведь почти архитектор, потому как постоянно работает с пространством, так?

 Конечно, современный художник постоянно работает даже не с предметом, а с пространством. Он мыслит пространственными категориями. Это важная часть его производства. Но не стоит забывать, что и Микеланджело работал с пространством, и Веласкес работал. Но, что касается современного искусства, у него и «пространственная проблема». То есть, часто проект делается для какого-то конкретного интерьера, и объект просто умирает после выставки. Однако, у каждой эпохи есть свои вопросы и есть свои ответы. Есть ошибки, которые со временем превращаются в достоинства, в камертон, который становится инструментом для получения чистого тона.

 Еще раз о будущем…

 Сложно говорить, что будет с искусством, с архитектурой даже через 10 лет. Искусство и архитектура тесно связаны с экономикой. Есть Медичи – есть движение! Многое зависит от геополитики. Может быть, в каких-то культурах в будущем наступит нео-феодализм… В Иране будет одна архитектура, на Лазурном берегу – другая. Будет много всего. Будет построена новая Вавилонская башня. Мейстрима больше нет. Дороги разошлись. Можно идти и налево, и направо. И там интересно, и там интересно. Или, и там не интересно, и там неинтересно… Может быть появится какая-то другая дорожка. Вот, в начале прошлого века, художники взяли же за образец югендстиль и сочинили новое направление в искусстве: Васнецов, Билибин, Нестеров… Все может быть. Наука тоже окажет своё влияние и на архитектуру, и на искусство, что мы видим уже сейчас.

 Политика и стиль взаимосвязаны?

 Конечно, абсолютно верно. Политический уклад естественно, оказывает влияние, и на архитектуру, и на искусство. Архитектура же, особенно сильно связана со вкусами власти. Посмотрите на Москву! Хотя, если поездить по Подмосковью, то в одном поселке можно увидеть разное, и классицизм, и модернизм, и постмодернизм.